Я родилась пятидесятилетней... - Страница 65

Я бы не смогла… Я бы не смогла даже простить себя после первого убийства. Найти силы жить дальше. Бороться каждый день. И побеждать.

Как бы он не был голоден, как бы моя кровь не манила его, он сохранил мне жизнь. Он помог мне.

И, чёрт побери, было в нас кое-что общее. Мы были стариками в молодом теле. Усталыми, порой, морально, многое пережившими, многое видевшими. Ни с какими Майками-шмайками я не могла бы разговаривать на равных. Всегда возникало чувство, что передо мной ребёнок.

Разговаривая с Эдвардом, такого чувства не было. То ли дело в даре, который позволил ему прожить, прочувствовать людей более старших, то ли дело в эрудиции, но разговор, да что там, молчание сейчас было правильным.

Конечно, парой, как в книге, нам стать не светит, но такого друга я бы хотела заполучить. Пусть Эдвард заинтересован во мне, как в кубике рубике пока, но разве я не могу продлить головоломку на сколь угодный мне срок? Чужая душа — потёмки… А русская женская душа — тем более.

Ничуть не смутившись, я первая прошла в галантно распахнутые двери класса биологии, очнувшись лишь в тот момент, когда Эдвард отодвигал мой стул, чтобы я могла сесть. Кажется, мои щёки немного заалели. Да, точно… Ещё мне весьма импонируют манеры этого джентльмена, который родился в начале прошлого века…

Чувствуешь себя леди. Без шуток. И даже внутренний циничный мужик растроганно фыркает и уходит куда подальше.

Наше молчание длилось недолго. Стоило одноклассникам отвлечься от созерцания нашей колоритной парочки на лекцию учителя, как Эдвард наклонился и тихо спросил:

— То, что ты станешь прекрасным врачом, это ясно как божий день, Белла. Но женщины, девушки в особенности, мечтают о чём-то более романтичном, чем скальпели и долота, разве не так?

— Ты имеешь в виду мечты о прекрасном принце на белом коне? Лошадь в хозяйстве пригодится больше, чем это симпатичное создание, которое ни полочку не прибьёт к стенке без вреда для здоровья, ни покушать голодной и усталой с работы жене не приготовит, — я пожала плечами, стараясь делать вид, что внимательно слушаю лекцию.

Эдвард улыбнулся:

— Некоторые принцы способны на подвиги, не будь так сурова к нашей братии. Тем более, некоторые мужчины могут позволить женщине не работать, не готовить и никогда не прибивать полочки.

Поймав мой возмущённый взгляд, он тут же исправился:

— Конечно, если она этого хочет.

— Вроде бы, мы приняли недавно за аксиому, что я стану врачом, Эдвард. Да, некоторые дамы работать не только не хотят, но и не должны по своей сути. Но есть же профессии исконно женские, — поймав прищуренный взгляд, я уточнила: — и я не про древнейшую сейчас.

Мой собеседник зашёлся в притворном кашле.

— Леди, я о ней даже не подумал…

Да-да-да… Рассказывай мне тут сказочку, пой колыбельную…

— Мисс Свон, посвятите нас, пожалуйста, о теме вашей светской беседы с мистером Калленом, мне как-то не верится, что вы обсуждаете нашу тему хромосомной теории наследственности, — строгий голос мистера Баннера заставил меня смущённо встать.

— Простите, мистер Баннер…

Каллен хотел тоже встать, но я предупреждающе покачала головой.

— Я жду, о чём же вы так увлечённо беседовали?

— О профессиях, мистер Баннер, — честно ответила я, а Эдвард посмотрел на меня недоверчиво.

На моих губах непроизвольно растягивалась улыбка. Неужели он думает, что я сейчас признаюсь, что мы обсуждали проституцию?

— Так я и думал, мисс Свон, ничего связанного с темой. Тем более, в этом нет ничего забавного.

На волне хорошего настроения я решила переть до конца.

— Вы не правы, мистер Баннер, — мягко ответила я учителю. — Эта тема может быть весьма забавной, если учесть каким образом Томас Гент Морган получил свою Нобелевскую премию в 1933 году. Тому, кто не дослушал мистера Баннера, — обернулась я к классу, — хочу сказать, что проводил Морган свои опыты на дрозофилах: это мелкие плодовые мушки, которых он вначале добывал в бакалейных и фруктовых лавках… Только представьте, как счастливы были лавочники этому чудаку! А потом Морган вместе с сотрудниками стал разводить мушек в своей лаборатории, комната тридцать пять квадратных метров называлась «мушиной». Там же было место, где варили корм для мух. В этой комнате обычно сидели, по меньшей мере, пять рабочих. Пять рабочих, как минимум, господа, наблюдали за кормлением, размножением и жизнью маленьких мушек, которых мы, чаще всего, ленимся даже шлёпнуть. И благодаря энтузиазму и работе этих людей в данный момент мы точно знаем основы генетики, можем предсказывать и даже лечить некоторые наследственные болезни, в конце концов, благодаря работам Моргана мы можем экспериментировать над растительными и животными организмами, чуть-чуть уподобляясь Богу в своих селекционных изысках. Поэтому, когда вам станет вдруг скучно на работе, друзья мои… — я сделала театральную паузу, обводя взглядом улыбающихся одноклассников, — подумайте, как учёным мужам было невыносимо скучно кормить дрозофил в «мушиной» банановым пюре…

Класс взорвался смешками, кто-то даже похлопал. На лице мистера Баннера сияла добрая улыбка.

— Отличный пример, мисс Свон. Присаживайтесь…

Я выдохнула.

Легко отделалась.

— Знаешь, когда ты сказала, что он не прав, профессор был готов убить тебя, — почти прошептал Каллен, — а сейчас — ты его любимая ученица…

— Тебе тоже не нравилось наше соседство, Эдвард. А теперь ничего, освоился, понял, что со мной весело, — я задорно подмигнула вампиру.